Илья Эренбург — Ночью

				

Я стоял у окошка голый и злой
И колол свое тело тонкой иглой.
Замерзали, алые, темнели гвоздики.

Но те же волны рыли песок убитый.
Я вытащил темный невод,
Средь горечи моря и ила,
Белая рыба горела от гнева
И билась.
Этой ночи мокрый песок,
И ее отверстый умирающий рот!
Я дрожал и не смел ее тронуть…
Ее — иному.
Ах, всю любовь и всё утоленье
Изведал блаженный младенец.
Мне не коснуться груди откормившей,
Прикрытой золотом. А запах мирты,
Как там на горячем погосте,
На могилах земных крестоносцев.
И нежные всходы любимой плоти
От губ свернулись, поблекли.
Только каждый новый укол
Темным холодом цвел.
И стыдной отошедшей ночи
Милый первенец —
Прыгал день, хохотал ангелочек,
Восковой, как на вербе.